Ноги вместо головы

Разговор за трапезой. Сидят Прохор со старцем и Поликарп. Старец обращается к Прохору:
 – Неужели ты, детка, допускаешь, что Иисус перед праздником опресноков осквернился в доме прокажённого? Это басни для невежд. Он прекрасно знал Лазаря, Марию и Марфу из Вифании. Я полагаю, в их доме он с учениками останавливался всегда, когда бывал в Иерусалиме. Как и в са-а-мом начале нашего благовестия. Тогда Иоанн и Андрей спросили Иисуса: Учитель, где живёшь? И пошли за ним. Вифания расположена как раз рядом с тем местом, где крестил Иоанн. Забыл, Прохор, начало нашего Евангелия?
 – Что-то я не припомню, отче. Или запутался. Иисус же призвал учеников, когда они рыбачили в Геннисарете? Разве нет? 
 
У Прохора последнее время произошли интересные перемены. Он прекрасно помнил рыбацкие Евангелия и представлял всё так живо, словно события происходили наяву. А писание старца у него окончательно отделилось и воспринималось как один из мифов, которых он знал раньше множество. Когда старец спрашивал что-то из своего Евангелия, что явно противоречило остальным, Прохор, чтобы не раздражать учителя, старался сделать вид, что не помнит. Но это никогда не получалось, и всё оканчивалось спором.
 – Да нет же, забыл уже… Помнишь, я тебе диктовал о встрече Иисуса с учениками на Иордане? Они были сперва учениками Иоанна Крестителя. И Креститель указал им на Иисуса, и они пошли к Иисусу домой, и пробыли там весь день. 
 – Да-да, вспомнил, учитель. Но ведь это только по Вашей мысли! Я это уважаю, но помню и другое. Нужно выбирать, а иначе голова кругом.
 – У нас одни только мысли и есть. Что ещё, кроме мыслей? Просто некоторые – от рыбаков, а другие – от духа, как то, что я тебе говорю. Теперь слушай. А ты, Поликарпушка, пиши. Пиши, дитя моё. Перед праздником опресноков Иисус с учениками остановился в доме Лазаря. Не у Симона какого-то, да ещё прокажённого, а у Лазаря, которого он воскресил из мёртвых. Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, и Лазарь был одним из возлежавших с ним. Мария же, взяв фунт нардового чистого драгоценного мира, помазала ноги Иисуса и отёрла волосами своими ноги его; и дом наполнился благоуханием от мира. Так и запишем. Поликарпушка, пиши, пиши.
 – Учитель, Вы позабыли. Женщина возлила ему миро на голову, а не на ноги. 
 – Что ты, чадо? Я ничего не напутал. Конечно, она помазала ему ноги. Неужели ты думаешь, кто-то достоин помазать на царство бога? А рыбаки, как всегда, мало что поняли и потому запомнили неверно. А ты что думаешь, Поликарпушка?
 – Я полностью на Вашей стороне, учитель. Как Вы, так и я, отче.
 
Прохор не сдавался:
 – А что же тогда соблазнило Иуду? Он же после этого помазания решил предать Христа.
 – Как что? Он был жаден и вор, имел денежный ящик и носил, что туда опускали. И вдруг его лишили трёхсот динариев. А мы так и запишем. Поликарпушка, пиши ещё.
 
Старец диктовал, Поликарп выводил стилом слова. Наконец старец удовлетворённо заметил:
 – Вот и молодец. Послушание – вот главная добродетель. Так что, согласен, Прохор, что Иуда был вором?
 – Отче, но разве он и апостолы не оставили всё, когда пошли за Иисусом?
 – Конечно, оставили. Но человек переменчив, а сребролюбие – корень всех грехов. Да он изначально был лжецом и предателем.
 – Истину Вы сказали, отче, как есть истину, – отозвался эхом Поликарп. – Я перечитывал Ваши записи, как обычно. Там написано: когда Иисус говорил, что он есть хлеб, сшедший с небес, и для спасения нужно есть его плоть и пить его кровь, многие оставили его. А он от начала знал, кто неверующие и кто предаст его. И сказал, что один из двенадцати диавол. Там у Вас, батюшка, прямо написано, что Иуда Искариот хотел предать его. Уже тогда. А это Вы от духа писали! Кто ж будет сомневаться в том, что написано? Так что…

Поликарп посмотрел на Прохора так, словно он и был Иудой.
 
Прохор молчал.

Добавить комментарий